Николай Федорович Прозоров родился 4 мая 1897 года в с. Покровская Варежка Нижнеломовского уезда (ныне Каменского района) в семье пономаря. В 1911 году окончил Тихоновское духовное училище в Пензе, в апреле 1915 года выбыл из четвертого класса духовной семинарии и поступил в Алексеевское военное училище в Москве. Осенью 1915 года отправился на фронт.

По возвращении с фронта в Пензу весной 1918 года он был обвинен чекистами в «офицерском заговоре» и приговорен к расстрелу. Молодой, полный жизни и мужества офицер дал обет стать священником, если Господь сохранит ему жизнь. Находясь среди смертников в общей камере, он предложил прочитать вслух акафист святителю Николаю, защитнику невинно осужденных. Часть офицеров согласилась и пропела акафист, а другие отказались. Все читавшие акафист были избавлены от казни и получили сроки тюремного заключения, а их соузники были расстреляны.

После освобождения, с 22 октября 1918 года Прозоров работал сотенным инструктором по всеобщему военному обучению (Всевобуч) в Пензе, 1 ноября 1918 года был назначен на должность городского инспектора Всевобуча, 11 декабря делегирован в Москву на 2-й Всероссийский съезд по Всевобучу. За несколько месяцев службы успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны, и в марте 1919 года ему была объявлена благодарность начальства, 27 марта он был назначен рузаевским инспектором по Всевобучу, а 10 июня переведен на ту же должность в Нижний Ломов. Неоднократно командировался в Пензу, где исполнял должность председателя комиссии по освидетельствованию здоровья рабочих и служащих, заявивших себя негодными к прохождению программы всеобщего военного обучения. В это время встречался с епископом Пензенским Иоанном (Поммером), с которым познакомился, видимо, еще в сентябре 1918 года в пензенской тюрьме.

12 августа 1919 года, желая исполнить данный обет – стать священником, Николай Прозоров подал рапорт о своем увольнении со службы, сославшись на плохое состояние здоровья. Осенью 1919 г. Николай Прозоров был рукоположен во диакона и во священника епископом Иоанном (Поммером), будущим священномучеником Рижским, служил в пригородных селах Лебедевка и Веселовка. В 1924 году на три недели арестовывался.

В начале 1927 года отец Николай переехал вместе с семьей в Ленинград для продолжения обучения, поступил в богословско-пастырское училище, большинство преподавателей и учащихся которого поддерживали иосифлян («Истинно-православная церковь»). Служил в церкви киновии Александро-Невской лавры. Летом 1928 года, после закрытия училища продолжил обучение на Высших богословских курсах; в это время тесно сблизился с деятелями иосифлянского движения и перешел на сторону «Истинно-православной церкви», оказавшись в оппозиции митрополиту Сергию (Страгородскому). 2 июля 1928 года в числе шестерых учащихся отец Николай был отчислен с богословских курсов, как давший слово не участвовать в иосифлянском движении и не сдержавший его. Был переведен из храма лаврской киновии на настоятельское место в церковь св. Пантелеимона около платформы Пискаревка, исполнял должность одного из секретарей епископа Гдовского Димитрия (Любимова), по поручению которого писал резолюции о присоединении к иосифлянам духовенства СССР, также испытывал священников, переходивших на их сторону. Состоял в переписке с пензенским филиалом «Истинно-православной церкви», духовенству которого присылал соответствующие инструкции. 

29 ноября 1929 года священник Николай Прозоров был арестован по делу «Истинно-православной церкви» и заключен в ленинградскую тюрьму на улице Шпалерной, 3 августа 1930 года приговорен к высшей мере наказания и 21 августа расстрелян на Шпалерной.

Сокамерник отца Николая писал: «Он был среднего роста, смуглый, с довольно грубыми чертами лица, темными глазами и волосами и маленькой бородкой. Он не был интеллигентом, но человек простой, и глубоко верил и был тверд в вере своей. Он верил, что с благодарностью принимая мученичество, открывает себе путь в Царствие Небесное. Родился он в 1897 году, учился в семинарии, но в 1915 году, бросив ее, восемнадцатилетним юношей пошел добровольцем на фронт. Революция застала его подпоручиком. По возвращении с фронта в родной Воронеж он был обвинен с другими в «заговоре» и приговорен к расстрелу. Находясь с группой «смертников»-офицеров в общей камере, он предложил верующим прочитать вслух акафист святителю Николаю Чудотворцу, защитнику невинно осужденных. Акафист у него случайно оказался с собой. Часть офицеров согласилась, отошла в сторону и тихонько пропела акафист. Другая же группа, вероятно, неверующих или маловерующих и нецерковных офицеров не приняла в этой молитве никакого участия. И вот случилось чрезвычайное чудо, глубоко перевернувшее всю душу молодого офицера Прозорова: наутро все читавшие акафист были избавлены от казни и получили разные сроки заключения в тюрьмы, остальные офицеры все были расстреляны. Прозоров дал обет пойти в священники, как только выйдет из тюрьмы, и после довольно скорого освобождения выполнил свой обет. Рукополагал его архиепископ Иоанн (Поммер), впоследствии зверски убитый под Ригой большевиками-террористами 12 октября 1934 года.

Но ГПУ запретило ему пребывание в Пензе, и он приехал в Петроград, где служил в небольшой сельской церкви святого Александра Ошевенского на окраине города, около платформы «Пискаревка» Ириновской железной дороги.

Раз приехал к нему один из крупнейших в Ленинграде коммунистов. – «Слушай, поп, я влюбился в эту красавицу»! Он показал на приехавшую с ним девушку, действительно, заслуживавшую это название. – «Она поладить не хочет, пока поп не обкрутит. Твоя церковь в лесу, никто не узнает». (Коммунисты за церковный брак исключались из партии.) Отец Николай согласился и предложил им у него предварительно поговеть, хотя бы накануне венчания. – «Шутишь, поп, – возмутился всесильный коммунист, – я потакаю капризу любимой девушки, но никакой исповеди не признаю. Венчай сразу. Заплачу, сколько захочешь, больше, чем ты за год зарабатываешь. У тебя, чай, своя баба, да дети (у него было трое детей). Пока я жив, тебя никто не арестует. А невзначай посадят, пусть попадья к жене прибежит, мигом выпустят. Ведь я – член ЦК партии». Но отец Николай отказался венчать без исповеди, несмотря на просьбы и угрозы грозного гостя и слезы его прекрасной спутницы, и остался в нужде с семьей, лишившись возможности приобрести всесильного заступника с весом в Кремле. Имя его он мне не открыл, но сказал, что это имя известно по всей России.

Утром 4 августа многих из нашей камеры, как обычно, вызвали в коридор и велели подписаться, что мы прочитали наши приговоры: кто-то получил пять лет, кто-то десять. Лишь оцта Николая не вызвали выслушать его приговор. На другое утро мы узнали на прогулке путем мудреной сигнализации, что епископ Димитрий в возрасте без малого семидесяти пяти лет получил десять лет изолятора. Больше я никогда его не видел.

На другой день все приговоренные были вызваны на этап и простились с нами. Отец Николай недоумевал – радоваться или печалиться? Если бы его оправдали, то, вероятно, выпустили бы. Но все понятнее делалось – другая причина, почему до отправки его однодельцев о нем как будто забыли.

Я старался весь день 5/18 августа, в канун Преображения, не отходить от отца Николая, который сразу почувствовал себя одиноким с отправкой всех однодельцев.

Из сотни заключенных большинство не понимало, в чем дело, другие думали, что это признак освобождения. Один он прочитал под Преображение по памяти всенощную, прослушанную мной; другие миряне, слушавшие их обычно, были уже разосланы по концлагерям. Ведь состав камеры меняется. Он вынул из кармана подрясника снимок своих трех дочек шести, четырех и двух лет и, нежно глядя на них, сказал мне: «Верю, что Господь не покинет этих сироток в страшном большевицком мире».

Началась обычная укладка около 9 часов вечера. Старшие по времени пребывания в камере ложились на койки, прочие на столах и скамьях, составленных табуретках, новички под столами и койками. Моя койка была у окна, отца Николая – у решетки, отделявшей от нас коридор. Когда все легли, появился дежурный комендант и стал в коридоре у двери решетки:

– Прозоров, есть такой?

– Есть, это я, – вскочил с койки отец Николай.

– Имя-отчество? – спросил комендант, сверяясь по записке.

– Николай Кириакович, – ответил, одеваясь, батюшка.

– Собирайся с вещами.

Отец Николай всё понял. Мы с ним не раз наблюдали, как дежурный комендант вызывал так на расстрел.

Отец Николай стал быстро одеваться и укладывать соломенную картонку с его тюремным «имуществом». Я лежал на другом конце камеры и не мог добраться до него через камеру, заставленную столами, скамейками, спущенными койками с лежащими повсюду телами. Но из освещенного угла, где он укладывался, мне ясно было видно его просиявшее какой-то неземной радостью мужественное, окаймленное черной бородой лицо (ему было 33 года, как Спасителю, когда Он восходил на Голгофу). Вся камера притихла и следила за отцом Николаем. За решеткой не спускал с него глаз комендант. Отец Николай со счастливой улыбкой оглядел всех нас и быстро пошел к решетке, которую отворил ему комендант. На пороге он обернулся к нам и громко сказал: «Господь зовет меня к Себе, и я сейчас буду с Ним»!

Молча, потрясенные величием души этого скромного пастыря, все мы глядели, как захлопнулась за ним решетка, и быстрой походкой он пошел перед следовавшим за ним комендантом. Шепотом с умилением стали говорить об отце Николае все мы. Не только верующим, но и безбожникам: троцкистам, меньшевикам, бандитам и просто советским мошенникам, внушала уважение и умиление его твердая вера.

В очередной день свидания с родными вернувшиеся со свиданий заключенные передали нам, что матушкам объявлены приговоры мужей. Таким образом, мы узнали, что отец Николай Прозоров был расстрелян».

В 1981 г. священномученик Николай Прозоров был канонизирован Русской Православной Церковью Заграницей; по решению Священного Синода Русской Православной Церкви 11 марта 2020 г. его имя включено в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской.

--
Сокращенная ссылка: https://eparkhiya.ru/?p=257452