Митрополит Пензенский и Нижнеломовский Серафим дал традиционное пасхальное интервью председателю издательского отдела Пензенской епархии, корреспонденту ГТРК «Пенза» Евгению Белохвостикову, в котором ответил на вопросы о том, как христиане должны праздновать Светлое Христово Воскресение, насколько часто верующие должны причащаться Святых Христовых Таин, что делать, если не чувствуешь пасхальной радости, и о том, что значит Пасха для него лично.

– Владыка, Христос воскресе!

– Воистину воскресе!

– Скажите, а Вы помните первую Пасху в своей жизни?

– Честно сказать, нет. Из тех лет мне больше запомнилось, как впервые приезжал в город Каменку архиепископ Серафим (Тихонов) открывать храм великомученика Димитрия Солунского в 1992 году.

Здание этого храма в моем детстве занимал дом культуры, где меня принимали в пионеры, где я посещал различные кружки. Наша школа в Каменке не имела собственных больших залов, поэтому и елки, и все остальные мероприятия тоже проводились в этом здании. И для меня в десять лет это было совершенно иное – не тот старенький храм в селе Головинская Варежка, который и был приходским для города Каменки, с его традиционным церковным убранством, а что-то новое, другое. В восстанавливаемом Димитриевском храме еще пахло свежей краской, и храм был наполнен людьми, в большинстве своем, просто любопытными, которые пришли на богослужение только посмотреть. Это оставило в моей памяти яркий след, и я, пожалуй, могу сказать, что это было моей личной Пасхой, потому что именно с этого момента началось мое активное воцерковление. Не потому, что я воспитывался в семье, в которой верили во Христа и соблюдали какие-то традиции – освящение куличей, пасхи, крашение яиц, а именно потому, что Христос по-особенному коснулся моей души в тот день, и начался мой путь восхождения к Нему.

– Есть у нас люди, которым, в общем-то, не так важно, что именно праздновать: Пасху, Рождество, Новый год или день рождения. Как святитель Иоанн Златоуст приглашает к праздничной трапезе всех, постившихся и не постившихся, – так и мы, конечно, ничего против них не имеем. Но для нас как христиан – это главный праздник в году. А как нам праздновать Пасху правильно?

– Действительно, для нас Пасха – самый главный праздник. И даже в церковном обиходе, в церковных песнопениях он называется «Праздником праздников и Торжеством из торжеств», то есть ему отдается главенствующая роль во всех христианских празднованиях. Но, наверное, исходя из того, что я уже сказал, сложно дать какой-то единый рецепт празднования. Для христиан очень важно в этот день или в эту ночь быть на службе, чтобы это прочувствовать. Важно для христианина также и понимать смысл всего, что происходило, – для этого нужно очень хорошо знать и Священное Писание, и Предание Церкви.

Но порой Господь касается сердца человека в совершенно иных ситуациях. Праздник у человека наступает, когда он уверовал, когда он совершенно по-иному начал дышать, чувствовать, осязать. Поэтому так сложно дать какой-то рецепт.

Для верующих людей, безусловно, самое торжественное, самое важное – это когда заканчивается крестный ход, и люди, подойдя к дверям храма, впервые слышат «Христос воскресе!». Тогда радость переполняет их сердце. Иногда эти люди просто пришли посмотреть на крестный ход, но они волей или неволей становятся соучастниками этого торжества. Это, наверное, самое важное, потому что Господь в Евангелии говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 19–20). Тысячи людей приходят в храм для того, чтобы прославить Светлое Христово Воскресение, и даже если они не вполне осознают, для чего пришли, – сердца многих наполняются в этот момент особой Евангельской радостью.

– В своем пасхальном послании Вы призываете «прислушаться к голосу Спасителя и воспринять Пасху как призыв воскреснуть от греха через борьбу со страстями и победу над ними». Для этого и предшествует Пасхе Великий пост. Теперь он закончился, все постившиеся, наверное, вздохнули с облегчением – и что теперь? Борьба со страстями приостанавливается до следующего поста?

– Нет, конечно. Я специально обратил внимание на это в пасхальном послании. Вехи, которые мы соблюдаем из года в год, – посты и праздники. И если человек постоянно живет христианской жизнью и старается соблюдать все Евангельские заветы, то его жизнь, связанная с какими-то радостями и огорчениями, успехами, провалами, уже подсознательно соотносится с событиями церковного года. Поэтому я не согласен с Вашим высказыванием о том, что пост закончился – и люди с облегчением выдохнули.

– Скажем честно, многие так делают…

– Тогда, значит, человек неправильно осознавал пост и в какой-то мере его неправильно соблюдал. Это не говорит о том, что он сделал что-то плохое, а просто означает, что впереди у него еще некий духовный рост, он еще к чему-то должен прийти. Наше следование за Христом должно быть неуклонным, и жизнь в покаянии тоже нужно проводить неуклонно. Это не значит, что человек кающийся – это человек унывающий или забывший о себе и о близких, посыпающий голову пеплом и от всего отказывающийся, как это было в Ветхом Завете. Нет. Если человек каждый свой поступок и свой выбор в жизни будет соизмерять с заповедями Божьими, с тем, что заповедовал Христос, – это и будет жизнь в покаянии.

Как говорят многие святые отцы, человек просто должен блюсти себя, то есть чувствовать, что от его поступка зависит не только его жизнь, не только его благополучие или наоборот, неблагополучие, нет, – от его поступков зависит многое в мире. Если он будет это осознавать, то меньше будет делать промахов, меньше совершать грехов.

Поэтому я говорил не о том, чтобы показать внешность покаянную или сокрушенную о каких-то плохих делах, а о том, что жизнь наша должна соотноситься с заповедями Божьими. Да, это очень сложно. И никто из нас не может сказать, что в какой-то определенный момент он этого достиг. Но если человек будет к этому стремиться, то и радость Светлого Христова Воскресения будет совершенно иной в его жизни, по-другому восприниматься. Это будет, так скажем, видеться ему в совершенно других красках.

Поэтому покаяние – это не значит опущенные вниз глаза и унылый вид. Покаянное состояние – это прежде всего осознание своего недостоинства, понимание величия Божия и стремление к этому величию. И мне хотелось бы всем пожелать, чтобы это стремление быть подражателями Господу Иисусу Христу – по тем словам, которые оставили нам евангелисты, по тому Преданию, которым живет Церковь, – чтобы оно стало основой нашей жизни. И тогда, действительно, наша жизнь будет покаянной.

– Еще одну мысль из Вашего послания хотел бы привести – о пребывании с Воскресшим Христом, прежде всего, через участие в Евхаристии. Есть разные точки зрения о причащении Тела и Крови Христовых в эти дни: кто-то считает достаточным причаститься в Великий Четверг, кто-то – также и на ночной пасхальной литургии, хотя эта традиция сейчас только входит в наш обиход. Кто-то вообще считает, что если на Светлой седмице говеть три дня перед Причастием не надо – то и причащаться нужно каждый день. А как считаете Вы?

– Действительно, практика даже в самой Церкви есть очень разная. Так, в советские годы не было принято причащаться на Пасху, и это были меры не канонического характера, а чисто практического: священства было очень мало, храмы были переполнены, на Пасху традиционно бывало по нескольку тысяч в каждом храме, и организовать служение Божественной литургии таким образом, чтобы было много причащающихся (а перед этим исповедовавшихся), было почти невозможно. Но мы прекрасно понимаем: для чего же тогда служить литургию, если за ней никто, кроме духовенства, не причащается? И сейчас традиция причащения на Пасху возрождается, и очень приятно, когда не только взрослые, но даже дети, младенцы подходят к Причастию в пасхальную ночь. Возвращаясь к началу нашего разговора, здесь у меня появляется такая хорошая, замечательная зависть к этим детям, потому что в советское время это было фактически невозможно – принести ребенка к ночной литургии, и чтобы он еще за ней и причастился.

В синодальный период была практика редкого Причастия: в основном, причащались в Великий Четверг, и даже наши бабушки еще говорили, что это – годовое Причастие, то есть можно один раз в году причаститься – и всё.

Если рассуждать в масштабе Вселенской Церкви, то надо отметить, что в разных государствах в разные периоды тоже были разные традиции и разные подходы к тому, как часто нужно причащаться. Я думаю, что человек должен решать это сам, потому что это – наша пища духовная. Если возможно такое сравнение, то посмотрите: в мире есть вегетарианцы, есть люди, которые вообще очень мало кушают, и есть мясоеды, которым сложно представить, как это: целый день ничего не есть. Это зависит от особенностей организма. И с духовной пищей примерно так же: я думаю, что человек должен соизмерять регулярность Причастия со своим внутренним чувством и, безусловно, советами духовника, к которому он обращается.

Мы же знаем из истории различные примеры. Есть житие преподобной Марии Египетской, которой посвящается целое воскресенье в Великий пост, имя которой очень часто упоминается в богослужебных текстах. Судя по ее житию, она причастилась всего два раза в жизни: перед тем, как уйти в пустыню, и в последний день на земле. И она – великая подвижница, преподобная мать, которую мы прославляем. То есть это не заградило ей путь к вечному Царству блаженства.

Конечно, нужно понимать, что Мария Египетская – это некое исключение. Поэтому, резюмируя всё, что я сказал: наверное, регулярность Причастия все-таки зависит от самого человека, который этот вопрос задает, от того, какая у него потребность. Ни в коем случае не нужно соизмерять это тому, как удобно и как выгоднее, это нужно соизмерять с тем, как мы на это настроены, насколько мы этого жаждем и ждем.

Знаете, как ребенок, которого очень сложно заставить жить по режиму, особенно в тот период, когда он становится самостоятельным: если он бегает на улице, попробуй его заставить кушать, но если он захотел, то сделает всё, чтобы его накормили. Так же, в принципе, должно быть и в жизни духовной – когда человек жаждет Евхаристии и действительно на это настроен, то может причащаться очень часто. Но если это превращается в привычку и уже не несет никакой внутренней благодатной пищи, – то, наверное, тоже стоит задуматься, остановиться и подходить к Причастию реже. Поэтому я не уверен, что здесь работает правило, например, что нужно причащаться 12 раз в году. Скорее, причащаться нужно так часто, как человек к этому расположен. И самое главное – слушать своего духовного отца, потому что порой мы чего-то недопонимаем, что-то можем просто не осознавать, а когда нас направят, то это будет нам во благо.

– Когда готовился к этому интервью, в числе прочих популярных вопросов о Пасхе встретил и такой: «Что делать, если не чувствуешь пасхальной радости?» Понятно, что это – вопрос не от атеиста, которому, конечно, церковные праздники неинтересны, и было бы странным, если бы он ждал какой-то особой радости в душе. Это – вопрос от верующего человека, наверное, постившегося, готовившегося к Пасхе. Бывает такое? И что в таком случае делать?

– Такое бывает. В какой-то мере это можно назвать богооставленностью, и всякий человек периодически переживает это в жизни. Связано это, наверное, с испытаниями, которые человек проходит. Я не говорю о таких искушениях, когда у человека накануне что-то случается – скончался родственник, например, или он получил известие о какой-то тяжелой болезни. Мы говорим о том, что иногда человек, действительно, вроде бы старается, прилагает усилия, но что-то в его жизни не складывается.

Не нужно переживать и думать, что мы, значит, что-то сделали не так. Просто человеку нужно задуматься о том, что и как он делает, всё ли он пропускает через сердце? Мы же все – разные: кто-то очень впечатлительный – и для него радость или огорчение наступает ежеминутно и по нескольку раз в день. А для кого-то любых эмоций очень сложно добиться; поэтому и бывают такие искушения, когда человек истово и хорошо постился, посещал храм Божий, молился, – но в конце пути его посещает какое-то внутреннее неудовлетворение.

И с этим не нужно бороться как-то специально – «прочти то-то или помолись так-то, и всё у тебя пройдет». Нет. Здесь нужно просто остановиться, посидеть, подумать о своей жизни, помолиться, оценить всё то, что происходит, – и Господь укажет на то, что в жизни не так и почему именно такое искушение с человеком случилось. Я уверен, что всё это вполне возможно исправить. Знаете, как очень часто бывает, когда в жизни от тебя требуется какой-то очень серьезный выбор, и ты не знаешь, что сделать: ты ходишь, маешься, задаешь вопросы своим близким, каким-то авторитетным людям… А потом полагаешься на волю Божию, ложишься спать и просыпаешься с совершенно другим решением. И думаешь – о чем ты думал раньше? Вроде бы всё очевидно, само собой разумеется, а ты все эти дни провел в терзаниях.

То же самое бывает и в духовной жизни: какие-то терзания, духовные искушения. Господом они посылаются не просто так, а для того, чтобы человек что-то осознал, переосмыслил в своей жизни. Я снова вернусь к Вашему первому вопросу о Пасхе в моем детстве. Дело в том, что я уже двадцать пять лет служу в священном сане, и разве вспомнишь каждую Пасху за эти двадцать пять лет? Как ты служил, где, какие тебя окружали люди? Вспомнить даже свое внутреннее состояние и отношение к этому – это очень сложно, потому что каждый год привносит свои особенности, что-то совершенно новое.

Но без соблазнов и искушений в нашей жизни не обойтись. Всё зависит от того, как мы их воспринимаем. Иногда бывает и у священников какое-то охлаждение, сильная усталость, и ты, может быть, действительно, на Пасху почти ничего уже не чувствуешь. Но если ты примешь это чувство в себе, будешь за ним следовать, – тогда ты станешь ближе к некоей пропасти; а если ты это воспринимаешь нормально, понимаешь, что да, так случилось, такие обстоятельства, в которые ты сегодня поставлен, – то, может быть, та же пасхальная радость придет чуть позже, и не с меньшей силой, чем в пасхальную ночь.

– Безусловно, один из лучших способов подготовить себя к встрече Воскресения Христова – вновь и вновь перечитывать Евангельские рассказы, прежде всего, фрагменты о страданиях, крестной смерти и Воскресении Спасителя. И если вдумчиво читать Евангелие, мы заметим, что Спаситель после Своего Воскресения изменился. Да, апостол Павел говорит: «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13, 8), но ведь Его даже ученики не сразу узнавали. Почему?

– На самом деле Христос не изменился. Изменения произошли в учениках, и из Евангельского контекста мы это очень четко видим.

Представьте себе: люди, которые несколько лет ходили за Человеком, за Учителем, – да, они подозревали Его какие-то сверхспособности, даже свято верили в то, что это – Мессия. Но вот случается тяжелое испытание – и они все Его покидают: из-за боязни общества, из-за личного страха. В какой-то мере это евангельское повествование – такая аллегория, и она, прежде всего, состоит в том, что эти люди долго общались с Человеком, но не могут Его узнать, как это звучит в славянском переводе – «не познаша», кто Он есть. То есть они не познали Его сути.

И поэтому Мария Магдалина, когда видит Христа в саду, принимает его за садовника, и только лишь после того, когда Он ее окликнул: «Мария!» – тогда она пала перед Ним и поняла, что это – Господь (Ин. 20, 11–18). Но такое в жизни в принципе еще бывает, когда человек погружен сам в себя (а Мария Магдалина все-таки была погружена в горе: ее Учителя распяли, Его погребли, и вот она пришла на место погребения, а тела нет); кто-то встречается на пути, и, естественно, она Ему говорит: «Господин, не ты ли украл моего Учителя? Не скажешь, куда ты Его отнес?». Интересная ситуация, но все-таки обыденная. А вот Лука и Клеопа, которые идут в свой родной небольшой городок Эммаус (Лк. 24, 13–31), долго идут солидное расстояние, тридцать километров. Они в пути беседуют с Человеком, укоряют даже Его в какой-то мере, что Он ничего не знает о том, что случилось в Иерусалиме. Он им что-то рассказывает и даже дает намек на то, что Ему нужно идти дальше, Он не будет с ними оставаться, – но они так увлечены беседой, что сказали: «День уже к вечеру, куда же ты пойдешь? Оставайся с нами». И когда началась традиционная трапеза (а поскольку в традиционной иудейской трапезе председательствовал уважаемый человек – либо старейшина, либо учитель, то они Его избрали, чтобы Он преломлял хлеб и отдавал им), – тогда только они поняли, что перед ними – Господь.

Совсем странная ситуация! И Евангелие нам говорит: Он стал невидим для них. И тот долгий путь, который они шли с Ним, обратно они преодолели очень быстро, вернулись ночью в Иерусалим (что было и опасно, и нетрадиционно для того времени) с этой радостью сказать другим апостолам, что они видели Господа. Ученики, которым они это сказали, уже ничему не удивились, потому что и сами за это время с Ним повстречались.

Конечно, в каком-то смысле Он изменился, само Воскресение дало некую призрачность Его телесности (помните, когда Мария Магдалина решила поцеловать Его ноги, Он сказал ей, что этого делать пока не нужно). Но апостол Павел ничем не погрешает, когда говорит, что Христос как был до этого, так и в этот момент, и после него Он будет одним и тем же. Поэтому, собственно говоря, Церковь и призывает измениться нас: потому что Христос остается одним и тем же, а вот мы для того, чтобы Его увидеть, почувствовать, чтобы, услышав Его голос, понять, что это Он, – мы сами должны измениться. Это является такой Евангельской истиной, которая для нас очень важна. Мы должны изменить себя, чтобы узнать и увидеть Христа.

– А почему всё же Он не явился после Воскресения всем?

– Я не могу и вообще не имею права отвечать на этот вопрос, потому что это – особый замысел Божий: мы не знаем то, чего Он хотел и зачем всё это было. Мы знаем, что Он пришел ради спасения людей, примирения людей с Богом. А почему не было всеобщего явления? Во-первых, нужно сказать, что оно еще предстоит. Во-вторых, те упреки, которые книжники и фарисеи обращали к Нему: «яви Свое Божество и мы в Тебя уверуем» – скорее всего, были ложными. Помните Евангельскую притчу о бедняке Лазаре и богаче (Лк. 16, 14–31), который просил послать Лазаря на землю, чтобы тот рассказал, что он видел за гробом, и тогда, может быть, его братья обратятся? На что Господь говорит: они имеют Моисея, они имеют закон, так что, если даже мертвый к ним придет – они не уверуют. Поэтому Бог – совершенно Иное, нежели мы, Несотворенное Существо, Которое живет по определенным законам. Божественные свойства, в том числе Божественное Предвидение гораздо более промыслительно и лучше знает, на что расположены люди.

Если бы было такое явление Воскресшего Христа всему народу, то это, скорее всего, было бы каким-то насилием над человеческой природой. Поэтому Господь является людям именно лично, и нет, наверное, такого человека, которому Бог лично не являлся. Вопрос в другом: увидел ли человек это явление, почувствовал ли его, был ли к этому готов? Как в Евангельской притче о семени (Мф. 13, 1–9): на какую почву упало семя? Бог каждому человеку хочет спасения и хочет, чтобы каждый человек наследовал вечную жизнь, но насколько человек к этому готов и насколько он хочет этого – именно только от этого зависит, что с этим человеком дальше в жизни происходит. Поэтому Священное Писание везде пронизано этой свободой.

Конечно, атеисты могут упрекнуть нас в том, что это – принципы, которые невозможно проверить. Но на самом деле всё это проверить можно, если человек верующий. Если бы у человека не было живого общения с Богом, то его вера очень быстро бы пропала, она очень быстро исчезла бы из его жизни, и мы это порой видим. Но вера пропадает не из-за того, что Бог не общается с человеком, а просто человек (как и апостолы после Воскресения, даже когда Спаситель являлся к ним, называл по имени или совершал какие-то действия, которые для них были очень знакомы), – всё равно не видит и не узнаёт Его.

Это явление Бога для нас лично внешне может быть непонятно, но внутренне человек слышит Божий голос и понимает, что именно сейчас и в данный момент с ним разговаривал Бог. И многие отмечают, что ради этих минут в принципе можно и нужно жить. Потому что именно тогда ты чувствуешь личное участие Бога в своей жизни.

– Русская Церковь традиционно сдержанно относится к Туринской плащанице, к Благодатному огню Великой субботы, – не отрицая, но и не признавая безоговорочно их сверхъестественное происхождение. Предположим, будет неоспоримо доказано, что плащаница изготовлена руками человеческими в Средневековье, найдено физическое объяснение Благодатного огня, – это что-то изменит для нас?

– Нет, конечно. Поэтому, собственно говоря, Православная Церковь и не возводит в догмат такие моменты. Дело в том, что любое явление в мире происходит для того, чтобы возбудить наше человеческое сознание. Понимаете, на самом деле таких чудес ежедневно в мире происходит сотни тысяч, даже миллионы. Разве не чудо, когда безнадежно больной вновь становится здоровым? Не чудо, когда все обстоятельства жизни складываются против тебя, но вдруг появляется нечто, что в корне все изменяет? Разве не чудо, когда человек находит в себе какие-то силы, которые помогают ему преодолеть самого себя? Сами люди свидетельствуют о том, что это чудо. Поэтому чудо – это не всегда какое-то физическое явление: в огне, в сохранившихся артефактах или еще в чем-то… На самом деле, вера человека не может на этом основываться, потому что тогда это будет вера совершенно без фундамента. Вера должна основываться только на личном Богообщении, на личном восприятии, на межличностном общении человека и Бога.

Простейший пример, раз уж мы заговорили о болезни. Человек обращается к врачам, к целителям, ему ничего не помогает. А потом он чувствует какую-то силу в себе и говорит: Господь меня исцелил! Кто его переубедит в обратном? Я уверен, что он всё равно будет так считать – пусть как-то по-своему, как у нас сейчас модно говорить, что ему «силы космоса» или «силы вселенной» помогли, – но, в общем и целом, мы прекрасно понимаем, что это – Бог, как Его ни называй. Человек верит, что это случилось сверхъестественно, вопреки физическим законам. Именно эта вера нас обогащает, дает нам радость и уверенность, эта вера помогает нам, действительно, как образно говорится в Евангелии, переставлять горы (Мф. 17, 20).

– Время пасхальных торжеств – это время и дел милосердия. Вы в своем пасхальном послании призываете «принести эту радость в каждое сердце, не забыть о тех, кто страдает и обездолен в эти дни». Я знаю, что Пензенская епархия оказывает помощь беженцам…

– Это не Пензенская епархия оказывает помощь, а люди, которые составляют Пензенскую епархию. И я считаю, что это – наш долг, о котором мы не должны так говорить: мол, вот такие мы хорошие, мы помогаем. В чем-то это – даже наша обязанность.

Думаю, что сейчас эти слова очень актуальны, потому что в нашей помощи нуждаются не только беженцы. Порой очень важно заметить вокруг себя людей, которые нуждаются в твоей помощи, и необязательно материальной. Очень важно в человеке увидеть человека, выслушать его, где-то посочувствовать, это тоже будет помощью. Но вот ввиду тех событий, которые сейчас охватили наш мир – Россию и Украину – безусловно, мы просто обязаны друг другу помогать и не оставлять друг друга без действенной помощи. Если мы не будем этого делать, то со стороны нам точно никто не поможет.

Еще император Александр III очень мудро сказал, что у России нет друзей (только армия и флот). И мы сейчас это, в принципе, наблюдаем. Но если мы будем находить в себе силы оставаться людьми, будем сопереживать горю другого человека, то, безусловно, тогда мы – люди, или, как Господь в Евангелии говорит: «По тому узнают, что вы мои ученики» (Ин. 13, 35).

Поэтому помощь ближних – это долг, который мы должны исполнять, и в дни праздников мы должны еще больше иметь к этому побуждение. Поэтому я, пользуясь случаем, призываю всех, если есть возможность откликнуться на чужую нужду, чужое горе, – откликнуться, и тогда Господь никогда не отнимет у нас пасхальной радости. Когда ты делаешь доброе дело, радость сама к тебе приходит.

– И последний вопрос, владыка: что для вас лично значит Пасха?

– Прежде всего, конечно, для меня Пасха – это не просто очередной праздник в череде года. Это не просто событие, которое мы как-то празднуем и отмечаем. Хотелось бы, чтобы Пасха Христова стала для меня именно тем символом и стремлением всех моих сил души и духа к тому, чтобы жертва Христа, принесенная за каждого из нас, – не была принесена напрасно, в частности, за меня. Потому что тот, кто сораспинается со Христом, тот и празднует с Ним Пасху. Я точно могу сказать, что, конечно, я этого не достиг, но у меня есть желание и стремление идти по этому пути и совершенствоваться. И я хотел бы вместе со всеми вами следовать по нему, чтобы праздновать Пасху – самую красивую и самую счастливую – вместе с Господом нашим Иисусом Христом!

– Спасибо, владыка! Христос воскресе!

– Воистину воскресе!

Видео пасхального интервью митрополита Серафима можно посмотреть здесь: 1 часть интервью, 2 часть интервью.
Полная версия интервью будет опубликована в журнале «Пензенские епархиальные ведомости» №5 (2022 г.)

--
Сокращенная ссылка: https://eparkhiya.ru/?p=296381